Главное - не проси об этом и "ХАСБРУ" - пусть доспехи гвардии остаются жовто-блакиттными! Нам и этого хватит!.. 888-)
Рассказ Бывалого ЧейзиРайон, в котором оказались маленькие искатели приключений, оказался ещё непригляднее складов и свалок в "РР". Здания забытых цехов и лабораторий, заводские корпуса, давно не видавшие рабочих, редкие помещения, в которых светились окна и раздавался шум трудящихся там пони — всё это было так непривычно для малышей. Лишь Тарантас и Грязнуля, похоже, чувствовали себя здесь как "в своей тарелке".
— А почему он так далеко от Района Развлечений живёт? — поинтересовалась Бэбс Сид.
— Дык чо ему там делать в натуре, кроме как нищим прикидываться да связи наводить?! — гыгыкнул Грязнуля.
— Он, может, и "тронутый на голову", но не дурак, — продолжил за приятеля Тарантас.
— А разве между дураком и сумасшедшим есть разница? — поинтересовалась Скуталу.
— Знаешь, малышка, — обладатель списанной кираcы попытался изобразить менторский голос. — Ни один дурак не сумеет устроить чётко налаженную сеть между контрабандистами, ворами и скупщиками краденого, причём такую сеть, которую ни один нюхач до сих пор не смог вычислить!.. Хотя, как я знаю, они постоянно интересуются, кто же стоит за сбытом контрабанды и краденого...
— Кто знает... — поддержал Тарантаса Грязнуля. — Может, он действительно когда-то был придворным шпионом... Иначе как бы он сумел всё это дело провернуть?! Но вот то, что он двинутый на голову — это правда. Он даже когда рассказывает о своих отсидках в Сталлионградских застенках — то говорит не "тюрьма", а "лагерь"! Хе-хе-хе-хе...
Эплблум тихонько хихикнула, представляя себе заключённых в полосатых робах и повязанных вокруг шеи зелёных галстуках, внимательно и усердно слушающих строгого надзирателя в рейнджерской шляпе и учительских очках: "А сегодня, мои непослушные заключённые, мы будем учиться определять стороны света по мху на деревьях"...
* * *
— Корявый, я же говорил: "дрова" надо закручивать по часовой стрелке! И где моя кру... А, вот она.
Белый пожилой единорог с седой, местами вылезшей, гривой и таким же седым куцым хвостом посмотрел на задрожавшего шоколадно-коричневого единорожика с ярко-жёлтой гривой и кьютимаркой в виде ботинка с развязавшимися шнурками, принявшегося быстро и ловко перематывать полосу хлопчатобумажной ткани в противоположную сторону.
Тем временем пожилой достал пачку дорогого дракозийского чая и полностью высыпал её в потемневшую от времени и огня помятую алюминиевую кружку.
Свитти Бель третий раз подряд испытала обалдение и чуть не впала в прострацию: сперва на просьбу... нет, ПРИКАЗ седого единорога принести дрова, прислужник вместо ароматно горящих берёзовых поленьев приносит свёрнутую в плотный жгут ткань, затем чай, одной щепотки которого хватает на полный чайник на шесть персон, высыпается в кружку, будто это ничего не стоящая дорожная пыль, а не дорогущий заграничный напиток, достойный принцесс... Да и сама кружка... Из редкого драгоценного алюминия была сделана не ваза, не чаша и не кубок, а простая по форме, походная кружка! И относился к ней седой так же, как к обычным кружкам другие пони. Вмятины вот... Копоть... Куча царапин... Цифры какие-то выбил на боку кружки, словно подписать её хотел, но вдруг позабыл все буквы...
Свитти перевела взгляд на кьютимарку седого, проглядывающую из-под старого зимнего пальто: два перекрещеных кинжала и замочная скважина над ними. А когда снова посмотрела в глаза Бывалого Чейзи. тот уже зажёг свои "дрова" и проводил огнём под дном кружки, священнодействуя над загадочным напитком "чифир".
Варево ароматно запахло.
— Тарантас! Грязнуля! Вас Бастер прислал? И, я вижу, не просто так. Колитесь — зачем вы сюда детишек привели? Тем боле в такой полношный час.
— Ну, они сами и захотели прям щас... — начал было Грязнуля, но Тарантас взял инициативу в свои копыта:
— Вы уж простите нас, уважаемый Бывалый, но эти детишки проделали целый путь, отправившись из Понивиля в Эплузу, а из Эплузы в Мейнхэттен для того, чтобы...
— Мы хотим услышать Ваш рассказ о Людях! — влезла Эплблум, прервав старшего товарища.
— Да, — встряла Бэпс, — Берриснорк слышал от Вас истории о людях, но пересказать нам их он не смог. Мы специально пришли к Вам узнать об этом побольше...
Растолкав подружек, вперёд вышла Свитти Бель.
— Вы — умудрёный сединами пони. Кому, как не Вам, рассказать нам, малышам, об этих загадочных существах?
Бывалый Чейзи повернул к девчатам свою седую голову и обвёл их взглядом, от которого Сомбра спрятался бы обратно в свои льды.
"Пнёт! Точно пнёт!" — пронеслось в мозгу Тарантаса.
"Как бы в тазик с цементом не поставил да рыбкам привет передавать не велел!" — сглотнул Грязнуля. — "И чего это малявок потянуло перебивать и "в лоб" заявлять о своих целях?!"
— Хотите знать о людях? — спросил Бывалый тихим, но уверенным голосом, совсем не похожим на тот, каким он приказывал Корявому. — Ну что ж — в таком случае вам придётся услышать всю мою историю с самого начала... Хы-хм-хм... Сейчас полночный час... А в это время обычно рассказывают страшные истории... Правильно, дети? — и, не дождавшись ответа, он продолжил: — Правильно! Вот, послушайте одну историю. МОЮ историю... Жил-был на свете молодой единорог. Хорошо учился в Кантерлотском Университете на физико-математическом факультете. Звёзд с небес не хватал, но и тупицей не был. И вот как-то раз приходят к нему домой двое серьёзных пони и говорят: "А хочешь ли ты на благо Родины послужить?!" "Конечно, хочу!" — ответил молодой единорог. "Тогда идём с нами! Будут у тебя лучшие учителя..." — сказали серьёзные пони. И если бы знал молодой единорог — не пошёл бы он тогда с ними. А, может быть, и они не стали бы его приглашать, если бы тоже знали. Потому что это были серьёзные пони. Но даже серьёзные пони не всегда предвидят всё, что может случиться потом... И вот когда пошёл с ними молодой единорог — то стали его учить всяким секретным шпионским искусствам: как подслушивать, как подглядывать, как делать другие всякие хорошие и нехорошие вещи... Хорошо обучился молодой единорог... — вздохнул седой. — Очень хорошо! И вот однажды приходит дворцовый капитан...
— Шайнинг Армор? — выпалил Пипсквик.
— Нет, не он. И не тот, что был до Шайнинга, а его предшественник на этом посту. Хитрый был, скажу, товарищ, но слишком уж поведенный на своём деле. Может, потому сам и отравился, что боялся, что кто-нибудь другой его отравит? Но отравился он позже. А тогда вызвал он ме... молодого единорога, и говорит: "Вот напарник тебе, пегас могучий и крепкий, и хорошо обученный. И отправитесь вы вдвоём на далёкий континент, аж в далёкий Сталлионград. И нужно тебе будет легализоваться там и устроиться на работу в самый их секретный инстит... лабораторию и выведать у них их самые секретные секреты.
— А какие у них могут быть секреты? — наивно поинтересовалась Скуталу. — Мы же с ними теперь вроде как дружим... Они даже нашим пегасам со своих спутников об облаках рассказывают, куда какие двигаются, чтобы их удобнее пинать было...
— А про то, что сталлионградцы могут грибы огненные из облаков выращивать — слышали? И магию странную создавать, что позволяет земнопони летать выше пегасов?
— Подумаешь, — протянул Фезервейт. — У нас в Понивилле местной магией целый дом с пони летать заставили, да ещё и фонари все уличные поразбежались...
— Фонари поразбегались, говоришь? — Чейзи присмотрелся к малышам. — Тут Дискордом попахивает, к фестралке не ходи! А я говорю, ребята, о том, что тёмной-тёмной ночью, под покровом грозового облака, спустились на землю Сталлионградскую пегас могучий и молодой единорог. Но не успели они и шагу ступить, как окружили их земные пони и единороги и пегасы земли той, и было у них в копытах оружие, громы и молнии метающее. И закричал тогда могучий пегас: "Бежим! Раскрыли нас!" И ударил он ближайшего копытом по носу. Но грянул гром и задымилось оружие, и пал он, весь окровавленный. А молодого единорога схватили и повели в тёмное-тёмное подземелье и пытали там долго. И хоть молодой единорог не хотел ничего рассказывать — и пытки страшные не испугали бы его. Но тут земнопонь один ему укол снадобья сделал колдовского — и рассказал молодой единорог всё, что знал. Не хотел — но всё одно рассказал.
Свитти незаметно толкнула Эплблум: кажется, в истории наступило время появиться людям — в книгах Лиры эти загадочные существа пользовались иногда препаратами правды, которые сами же и создавали.
— А после этого был суд, — продолжил седой. — Странный, глупый и смешной суд. И обвинили молодого единорога во всех грехах мыслимых и немыслимых. И приговорили его к двадцати пяти годам заключения. Вот так. И отправили его в место хуже, чем тюрьма или темница. И называлось то место "лагерь". И вначале этапировали его в лагерь "Дружный". И валил он там сосны и дубы на благо Сталлионграда. Но не прошло и трёх месяцев, как его снова этапировали. В лагерь "Народный". Где шить ему пришлось одежду рабочую и накопытники из материала странного, "полимер" называемого. Но и оттуда через пять месяцев этапировали его. И новый лагерь звался "Советский", и добывал молодой единорог там руду странную, рогоболящую. Но ежели поглядеть на эту руду внимательней — то рог не болит уже, но зато ноги подкашиваются и светлячки перед глазами маячат. И многие пони умирали, добывая руду эту. Но однажды ночью свет зажёгся во всём лагере. И вышли все вертухаи, словно генерала какого ожидали, и построились все в ряд. И упал с неба чёрный треугольник. И вошёл тогда Хозяин в треугольник тот, а когда назад вышел — то принёс с собой пилюли волшебные. И стали давать их всем, кто руду добывает. И перестали пони умирать.
— Подождите, Чейзи... ой, Бывалый Чейзи! — прервал рассказ седого маленький фотограф. — Вот такой чёрный треугольник? — соломинкой на пыли он попытался изобразить треугольный летающий дом.
Пожилой единорог внимательно посмотрел на Фезервейта, наступил на рисунок и продолжил свой рассказ:
— Так лет много прошло. И вот однажды спустилась с небес огромная штука, похожая на диск или сплющенный ураган, по брюху которой сполохи пробегали, и зависла она над нашим лагерем низко-низко. А штука та была гигантская, над всем лагерем и лесом рядом сверкала она мириадами огоньков в ночной темноте. И тогда заключённых вместе с нашим единорогом Хозяин направил к выходу из подземки, куда обычно сносили добытую руду. Но на этот раз не грузили руду на подземный поезд, а наоборот — привезённое поездом выгружали и переносили на зависший диск, который для этого специальную лестницу к земле опустил. А грузом тем были бочки, чёрные и с маленьким, похожим на щель, окошком, сопроводительными бумагами залепленным. По трое или четверо пони тянули каждый бочонок. Тянул и наш единорог, давно уже не молодой... И на одной из бочек, когда поднимали её, бумага отклеилась. И обученный на шпиона единорог не удержался и тут же в окошко то заглянул. А внутри чёрной бочки в жидкости плавал крохотный эмбрион...
Посмотрев на жеребят, пытающихся понять странное слово, Бывалый Чейзи пояснил:
— В жидкости той плавал маленький, ещё не рождённый, пони. И стало ему тогда ясно, что в каждой бочке по такому пони. А бочек тех было много. Очень много. Не один городок можно было бы заселить этими пони, родись они в свой срок... Тогда единорог запомнил вид отлетевшего листка и все надписи на нём, и лишь гораздо позже сумел перевести и расшифровать увиденное. И получалось по всему, что во время проведения в сталлионградских клиниках абортов не убивали зародышей, а сохраняли в этих бочках и отправляли затем в некий Звёздный Круглый Дом. Дом, где вырастят из них пони здоровых и правильно воспитанных. И называлось всё это "Проект "Семя Феникса" или Культурное Возрождение".
— Лю... Люди ещё страшее, чем я думала... — пискнула в ужасе от услышанного Бель.
— Девочка, — вздохнул Бывалый Чейзи, — Может, люди и страшны, но показалось тому единорогу, что проект этот курируют пони, а не люди. Но пони не сталлионградские, а какие-то другие,.. совсем другие... Но, знаешь, дитя, мог он и не перевести ничего, и не понять, и не рассказывать другим, потому что после той погрузки хоть и добывали те заключённые пони снова руду, но пилюли волшебные давать им перестали. И снова начались болезни, и шерсть стала выпадать, и тела покрывались язвами, и из всего барака остался через три месяца один лишь наш единорог. И он не прожил бы и трёх грядущих недель, ибо уже и кровь из ушей шла, и грива клочьями вылазила, и раны по всему телу гноились. Но тут в соседний барак из другого лагеря этапировали сталлионградских пони-бандитов. Как они про себя говорили — "Мы — пони-в-закони, и работать мы не будем!" Уж и били их вертухаи, и лоб зелёнкой помазать да к стенке поставить грозились — но работать те не желали. И вот в один вечер утопили вертухаи главаря их, в нужнике. Окунули головой его и держали, пока тот не захлебнулся. И сказали, что будет всё с ними так же, если работать не будут. Да к тому же подселили в лагерь наш "скозлившихся" — отморозков редких: им копытом шею сломать — что тебе плюнуть! А Хозяин рад-радёшенек посылке этой, мол, вот, давайте, усмирите этих! Делайте с ними, что хотите, а вам и накопытники хромовые будут, и харчи хорошие, и кобылок подведём, коль потребуете, и в отчётке на каждого по "синей" записи сделаю. И начался тогда беспредел на зоне страшный, страшней чем призраки в Тартаре! Уж я и не знаю, что порешили тогда промеж собой эти "пони-в-закони", да только подпалили они комендатуру да и Хозяина сожгли в ней ночкой тёмною. Вот только никто и из них самих не выжил: в лагере их "скозлившиеся" в расход пустили, а кто бежать хотел — вертухаи с вышек пошмаляли. А нашему единорогу повезло: в другом бараке был он, лежал он тогда и кровью харкал. Да вот через два дня нового Хозяина назначили. Но только не знал тот Хозяин про дела старого и посему снова пилюли волшебные ему прописал. Вот так и остался живым наш единорог и почти здоровым. А как двадцать пять годков отмотал — определили его в спецпоселение на самом севере. И называлось оно "Радужное". Добывали там труженники сталлионградские траву морскую, подводную, ламинарией называемую. Трава редкая, на вкус странная, а на свойства — полезная. Ибо йода в ней много. Впрочем, что вам, малым, понять! Это я на физмате учился, а вы-то ещё, видать, и школы не закончили...
Малыши переглянулись. Теперь, кажется, они точно уверились, о каком единороге шла речь в сказе.
— Да вот только, — продолжил Чейзи, — не прошло и полутора годков, как сговорился наш единорог с морячками тамошними, траву морскую добывающими. Взяли они его на борт да отплыли к самой границе сталлионградской. И молодцы они оказались: подгадали самое время, когда фрегат патрульный там проходил по стороне эквестрийской. И прыгнул за борт наш единорог, и поплыл к родным берегам что есть силы. И не побоялся моря бушующего да рыб хищных. А как попал в воды эквестрийские — увидели его с фрегата патрульного и на борт подняли.
— А как же ж ты не утонул? Море-то ведь глубокое! — спросила Свитти Бель.
— Учили нашего единорога жить да живым остаться. А как на зону попал — так та и выживать научила, — коротко отрезал седой.
Единорог поглядел на гору чайной гущи, оставшейся в кружке и тяжело вздохнул. Дав знак копытом всем молчать и не отвлекать, Чейзи зачем-то левитировал к себе кусок веника, который тут же выпотрошил на клочок старой газеты, досыпал туда чаю из новой пачки и достал коробочку с надписью "Гордость Сталлиона". Высыпав из коробочки добрую понюшку коричневых опилок, в которых Скуталу опознала табак, Бывалый свернул всё это в небольшую трубочку и закурил.
— А что было дальше? — прервала тишину Эплблум.
— А дальше, поняша, вернулся наш единорог в родной город, и говорит: "Вот он, я, жив-здоров!" А ему в ответ и молвят: "Нет такого пони! Был когда-то, да погиб смертью храбрых, сгинул в землях сталлионградских, а у нас и бумага об этом есть!" Возмутился тогда наш единорог, осерчал сильно: "Как же так?! Верой и правдой стране служил! Сколько в Сталлионградских лагерях был — всё о Родине думал! А как на Родину попал — так умер он для вас?!" Но не захотели слушать они единорога, сказали — умом тронулся. И в психушку упекли на целых пять лет... Ну, а больше мне сказать вам нечего, жеребята...
— А люди! А про людей?! — воскликнул Фезервейт.
Чейзи глубоко затянулся, глядя на жеребят, выпустил через ноздри две струйки едкого дыма. Дотёр копытом фезервейтовский рисунок, разравнивая пыль под ногами, и лишь тогда ответил, глядя прямо в глаза малышам:
— Не связывайтесь с ними. Нехорошее это дело. А ещё лучше — забудьте само слово "люди"! Думаете — откуда у сталлионградцев силы такие, что с Селестией соперничать могут?! А большего говорить вам не стану. Малы вы ещё. Бед натворить можете.
(с)"Меткостиратели"
